Fan-Fiction

Здесь выставляем на свет божий свои фанфики....

Предупреждаю, это не мое творение, оно щедро было предоставлено для публикации на нашем форуме. К сожалению, не знаю автора этого фанфика...
Слэш, Давид/Фрэнки
)))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))))
Eine Woche

Они приехали как раз вовремя, рассчитывая успеть поговорить с родителями Франка до торжественного обеда. Дорога была на удивление легкой – в качестве компенсации за предстоящий тяжелый день, как потом оказалось. На въезде в город Давид опять поразился его красоте, но не стал об этом говорить вслух, чтобы не отвлекать Франка от дороги и планирования разговора. Не хотелось говорить ничего вслух – каждый боялся выдать свои страхи, оба в основном молчали, изредка обсуждая какие-то мелочи, реагируя на детали, отвлекаясь от важного, недосказанного.

Подъехав к своему дому, Франк заглушил мотор и продолжал сидеть, не давая команды на выход. Они выехали довольно рано и теперь был только полдень, три часа до семейного обеда и масса возможностей сообщить новости родителям, не восстановив их против себя. Небо было пасмурное, серое и низкое, лаял пес соседей, окна родного дома плотно закрыли занавесками, и они казались слепыми и враждебными. Знакомая с детства улица потеряла яркие краски и выглядела декорациями к фильму ужасов.

Франк вздохнул и посмотрел на Давида. Очень хотелось поделиться переживаниями, но не время было показывать свои нервы, особенно если еще до поездки Франк расписывал хороший прием, который их ожидает. К тому же главная проблема состояла в том, что Франк не был уверен, что делает правильную вещь, представляя Давида в новой роли. Стараясь выглядеть спокойно и естественно, Франк сказал:
- Во-он та тачка принадлежит Терезе Вайсбергер. Ее дочка училась вместе со мной. Так эта женщина достала всех: учителей, родителей других детей и продолжает доставать соседей, у нее с головой не в порядке, всем недовольна, ко всем пристает... Пишет в мэрию, прокуратуру, полицию, само собой... А там, вот тот старый дом с множеством цветочных горшков? Видишь? Там живет мой друг Даниэль, я тебе о нем рассказывал, мы с ним в горы ходили. Я тебе потом больше расскажу. Ладно. Мы можем идти.
Франку понравилось, как уверенно и спокойно он говорил. Давид рассматривал что-то по другую сторону улицы, и, казалось, совсем не слушал Франка.
- Давид? Я потом тебе больше расскажу. Куда ты смотришь? И город покажу. Свою школу.
Давид наконец-то обернулся и сказал:
- Да, красивый город.
Помолчал немного, напоминая Франку то утро, когда они должны были идти за подарком Линке, и добавил:
- Я тоже очень волнуюсь, Фрэнки. С моими родителями вышло попроще. Твои – другие.

Франк не удивился, что Давид опять прочитал его мысли, такое между ними случалось постоянно, но опять вернулся к мысли, что его родители не примут того факта, что новый любимый человек их послушного, умного, порядочного и замечательного во всех отношениях сына – не девушка, а парень. Франк хвалился толерантностью своей семьи, но не уточнял, что к детям никогда никто не был снисходителен – требования выставлялись самые высокие, ему удавалось им соответствовать, потому что от природы он был одаренным, талантливым и покладистым.

Но Франк отлично знал, какого мнения старше поколение о тех, кто посмел ослушаться и пойти не той дорогой. Чужим давали право быть особенными, отличающимися, делающими что-то не так. От своих ожидалось что-то конкретное, и заведомо известное, судьба детей просчитывалась и оценивалась.

Франк очень хорошо помнил разговор родителей, когда они в шутку предположили, что кто-то из семьи может оказаться гомосексуалистом. Родители посмеялись, а мать сказала: "Этого просто не может быть, у нас в семье все были нормальными, и у тебя тоже, дорогой". Может быть, решение упасть родителям как снег на голову и объявить о своей ориентации, представляя официального любовника, было опрометчивым? Франк хотел честности и искренности, он искренне любил мать и отца и не мог хранить в тайне такую важную часть своей жизни, к тому же уже был пройден этап знакомства с матерью и отчимом Давида. А если их отношения не продержаться долго, и Франк вернется к девушкам? Так уже случалось, он бисексуал, и все возможно. Зачем травмировать родителей понапрасну? Но искать ответы на эти вопросы означало признать, что у них с Давидом не все ладится.

Искать любовь парня, мечтать, выстраивать отношения в своем воображении, найти и признать, получить долгожданный подарок и понять, что реальность лишь несколькими гранями совпадает с мечтой. Выиграть золотую медаль, чтобы увидеть позолоту – и ни грамма драгоценного металла. Всю дорогу эти мысли не давали Франку сосредоточиться на управлении машиной, удивительно, что в Хайдельберг парни приехали целыми и невредимыми.

Давид терпеливо ждал решения Франка, рассматривая его дом и улицу. День выдался холодный, и он радовался, что предусмотрительно одел теплую куртку – обычно запасливым оказывался Франк. Длинные черные волосы Давида были слегка растрепаны, а его привычка взлохмачивать их при помощи совсем не расчески, а своих рук, не добавляла парню ни ухоженности, ни аккуратности.

Франк подумал, что Давиду неплохо бы было причесаться, к тому же, мать не любит нерях, ей не докажешь так просто, что Давид – гений, а гениям нужно прощать маленькие слабости. Стоп. Франк глубоко вдохнул свежий воздух, приоткрыв дверь машины, и в который раз приказал себе не придумывать то, чего еще не произошло.

Он сказал Давиду:
- Пошли. Вечно мы тут сидеть не сможем.
Давид улыбнулся.
- Нас уже заметили.
Франк посмотрел на свой дом.
- Где? Кто?
- В окне на 2 этаже кто-то был, я точно видел.
Был ли кто-то или нет, но сейчас окна не выдавали присутствия наблюдателей. Улица, казалось, вымерла, единственными живыми существами были они с Давидом и грустного вида голубь, сидевший на фонарном столбе. Стоило воспользоваться свободным временем и подкорректировать внешний вид.
- Давид, давай, я тебя причешу
- Я нормально выгляжу.
- Ну, хоть в первый раз...
- Твои родители меня уже видели.
- Так это же будет официальное знакомство! Ради меня, Дави.
Давид улыбался и, недоумевая, доказывал:
- Я же не смогу постоянно ходить с идеальной укладкой.
- Это будет потом, видишь – я чисто выбрит и сделал укладку.
- Они уж давно сложили обо мне свое мнение.
- Давид, я тебя прошу. Что мне сделать, чтобы ты согласился? На колени встать?
Давид вздохнул.
- Подумай о чем-то более приятном.
- О чем? – удивленно спросил Франк и моментально догадался, чего хочет его любимый.

Целоваться на людях – рискованно, если ты парень и целуешь тоже парня, но при этом обязан служить кумиром девчонок. Отдышавшись, Франк вернулся к реальности и почти был готов увидеть кого-то из соседей, но по-прежнему на улице не было ни души. Франк спросил:
- Может сегодня какой-то праздник? И все в церкви или на главной площади?
Давид рылся в сумке в поисках расчески.
- Четно говоря, я не в курсе. Ты же знаешь мое отношение к религии.
Франк знал, но не был уверен, что точно понимает значение слова "агностик".
- Да. Давай расческу мне. Суперпарикмахер берется за дело!
- Только волосы не повырывай.
- Я отлично умею причесывать! О, уже пора краситься, отрастают корни.
- Работай и не отвлекайся, а то чаевых не получишь.
- Какой требовательный клиент!
- Да, представляешь, как тяжело моему настоящему парикмахеру?
- Да уж, уверен в этом...

Франк плавными уверенными движениями расчесывал волосы Давида, а тот, прикрыв глаза, наслаждался процедурой. Оба парня обожали это занятие. Наконец, когда Франк решил, что его работа окончена, он отдал расческу владельцу, и они вышли из машины и направились прямо к дому.

2

Дверь родного дома показалась Франку нерушимой стеной, на которую нужно было взобраться, но сейчас, стоя перед ней, он вернулся к мысли, что стоит поискать обходной путь. Или вообще возвратиться в исходную точку.

Звонить не пришлось, мама Франка увидела ребят из окна и побежала открывать дверь, Давид оказался прав в своих предположениях. Женщина очень обрадовалась неожиданному приезду сына, но все смотрела на машину, удивляясь, что они приехали вдвоем, и спрашивала, где остальные члены группы. Отработанная во время дороги ложь про случайность и свободный день не могла убедить даже маленького ребенка, но матери всегда хотят слышать только то, что им нужно, и ради детей закрывают глаза на несоответствия их легенд...

Франк был похож на свою мать, и каждый раз, когда Давид видел ее, то радовался этому сходству и улыбался, потому что искренней улыбки и сияющих голубых глаз мало не бывает. Но не сегодня. Давид вел себя спокойно, по его виду нельзя было предположить, что он нервничает, наоборот, ему как бы было любопытно сравнить реакцию своих родителей и родителей Франка. Давид много раз повторял, что рано или поздно нужно будет совершить coming out, искренне считал сексуальную ориентацию личным делом каждого человека, и родители не имели тут права голоса. В отличие от Франка, для которого семья была всем, и мысль о том, чтобы потерять любовь и уважение родителей была чудовищной. Давид смеялся, что хоть Франк и живет теперь с ним, парнем, но продолжает вести вполне традиционную жизнь, никаких гей-клубов, тусовок, оргий и частых смен партнеров. К тому же, не навсегда отказался от девушек, Франк утверждал, что они его еще интересуют, и на этой фразе Давид всегда шутил, что плохо старается, раз Фрэнки может засматриваться на девчонок, и лез с поцелуями. Оба понимали, что девушки остаются все дальше и дальше за бортом...

Эти доводы Давид уже высказывал не один раз, и парни ссорились вплоть до того, что Франк брад подушку и одеяло и шел спать на видавший виды диван в соседней комнате. Естественно, ночью Давид приходил, за неимением места ложился прямо на Франка, который сразу просыпался, и ссора заканчивалась сладким примирением... Но конфликт не исчерпывал себя, Франк все равно спрашивал Давида про его опыт, узнавая все новые и новые подробности, и каждый раз был чем-то потрясен, но, конечно, потрясение от первого разговора на эту тему, когда Дави сказал, что признался родителям в 12 лет, ничто не могло перебить. Они тогда сидели за столом и завтракали.
- И ты считаешь себя стеснительным и нерешительным?
Давид насыпал в кружку с растворимым кофе сахар и помешивал его, по своей привычке, против часовой стрелки, добавляя по пол-ложки, чтобы не пересладить.
- Думаю, да. Во всем, что касается чувств я... Ну, не очень хорошо умею реагировать. И делать правильные решения. Ты же знаешь.
Франк забрал у него кружку, попробовал жидкость на вкус и добавил еще ложку, быстро размешал и дал Давиду. Его бесила эта привычка, он не понимал суть странного ритуала, когда можно было просто запомнить, сколько ложек сахару тебе нужно, и не доставать окружающих медитативными помешиваниями.
- Ты принимаешь нормальные решения... Я ничего особенного не замечал за тобой.
- Мы не так давно знакомы, поэтому ты так считаешь, Фрэнки-бой.
Давид отпил из кружки, взял булку и улыбнулся Франку.
- Вообще-то это был мой единственный решительный поступок в плане личных отношений за всю жизнь. Пока. Ты как, нормально? Так удивился...
- А что они сказали?
Давид добрался до вишневой начинки, откусил большой кусок и с наслаждением жевал. Казалось, тема его мало трогает. И это внешнее спокойствие сводило Франка с ума.
- Что подозревали, что любят и понимают... Я уже говорил.
- Расскажи еще.
- Еще? Ну, я тебя представлю им уже как своего парня, вы и поговорите. Но для моей семьи это реально не проблема.
Франк не мог поверить, что такие семьи существуют. Он думал, что знает про любимого все так же мало, как при встрече, и так же заинтригован.
- Ты же единственный ребенок?
- Да.
Для Франка это была неразрешимая загадка, он пытался понять точку зрения Дави, но усвоенные с детства моральные установки мешали.
- И у тебя не будет детей. Как же они могут спокойно реагировать?
- У меня могло бы не быть детей, даже если бы я был натуралом, ориентация еще не гарантия того, что человек будет хотеть... размножаться!
То есть, Давид не хочет иметь семью?
- Но тебе же нравятся дети? Ты так возился с детьми из своей музыкальной школы, они бегали вечно с вопросами, ты помогал им?
Давид постучал ложкой по лбу Франка.
- Детей можно усыновить, Фрэнки! Подумай только, скольким детям из неблагополучных стран нужны хорошие семьи. Я думаю, что усыновлю ребенка. Даже двух... Знаешь, наверное, из России, там дети красивые и умные, но тяжелая жизнь. Я не расист, но хочу белого малыша... Или как получится... Посмотрим.
- А... – начал Франк, но Давид его перебил:
- Надеюсь, я буду воспитывать моих детей с тобой, если ты это хотел спросить.

Но этом их разговор тогда окончился. Что-то начало проясняться, но впереди еще было много разговоров и встреча с родителями Давида, которые действительно оказались людьми свободных взглядов. И еще впереди были ссоры, из-за настырности Франка и нежелания Давида возвращаться к уже обговоренной теме. Когда прошло время, Франку стало понятно, что ничего не изменилось, он даже не начал узнавать любимого...

Мама Франка радостно кудахтала возле парней, удивляясь незапланированному визиту, и из ее болтовни стало ясно, что семейный обед, на который так спешил блудный сын, не состоится. Вся надежда Франка была на то, что после вкусного обеда и радости от встречи с сыном родители раздобреют и примут новость более позитивно. Естественно, он планировал переговорить с ними наедине, после того, как все разойдутся. Оказалось, что на этой неделе и у отца, и у дяди не получается быть вовремя, кузина Эва так и не вернулась из Мюнхена, а бабуля Лаура в больнице на профилактическом лечении. Отец задерживается на официальном приеме у босса, пропустить который губительно для карьеры, и будет уже после шести вечера. Ориентировочно. Меняющиеся на ходу планы вогнали нервного Франка в еще больший стресс, он не мог припомнить, когда так психовал в последний раз. Он посмотрел на Давида, мило беседующего с матерью, и глубоко вздохнул, пытаясь выстроить новую картину эпохального признания.

Франк чувствовал себя натянуто, как будто вместо возвращения в родной дом ему предстояло прослушивание и оценка, и то, и другое – полностью провальные. Мать суетилась, задавала вопросы и сокрушалась, что традиционного праздничного обеда не будет, и нужно ждать отца.
Давид удивленно спросил:
- Праздничного?
Франк ответил:
- Для нас праздник, когда семья может собраться, любой повод подходит, ну, большие праздники особенные, конечно. Дни рождения, Рождество...
- И каждый приезд Франка домой – тоже наш маленький семейный праздник! – мама искрилась радостью, и Франку стало больно от того, что он собирается ей сообщить вечером, и как это на нее повлияет.
Давид не успокаивался:
- Но ты же часто бываешь дома?
- Но я же не живу больше с семьей.

Франка всегда удивляло отношение Давида к семейным традициям. Впрочем, это было взаимно.

Мама провела сына и его друга в гостиную и усадила на диван, собираясь принести чай и угощения, но зазвонил телефон, трубка была на кухне, и ей пришлось ненадолго отлучиться. Хмурый серый день проникал в уютный теплый дом сквозь нежно-кофейные гардины и наполнял его предчувствием перемен.

Франк не мог вслух обсудить свои мысли или спросить что-то у Давида, потому что мать могла вернуться в любое мгновение. Они молча переглядывались, улыбаясь друг другу, как шпионы, хранящие тайну беспрецедентной важности, которая вот-вот будет оглашена и взорвет их мир. Франк смотрел в сторону кухни, где слышался голос матери и вспоминал снова все те же слова родителей, их страх, что кто-то из семьи может оказаться гомосексуалистом, и он совсем немного жалел, что не спросил тогда, как бы в шутку, а если бы он поменял ориентацию. Было бы больше уверенности, определенности...

Франк постоянно ходил по замкнутому кругу переживаний, сомнений и воспоминаний. На чьей они стороне, станет ясно, когда он признается. Пока, в состоянии "до того" неразрешимая зацикленность на проблеме сводила с ума... Разрушить теплые отношения с родителями, убрать такой безусловный плюс в жизни, как надежный семейный тыл, и нет никакой надежды, что они примут и поймут. А если это будет фактическое отлучение от дома? Если они всю жизнь будут по разные стороны и не помирятся?

Франк позволял воображению прокручивать варианты реакции отца и матери, от худшего до лучшего. Все, абсолютно все казалось возможным, он метался между твердой верой в любовь родных и твердой уверенностью в непоколебимости их моральных принципов. Его мать, которая так радостно встречала, целовала и любовалась сыном, такая милая, родная и любимая, могла в один момент совершенно к нему перемениться. Даже если она поймет и примет, все равно прошлое не вернуть, и все изменится. Такие признания меняют жизнь семьи навсегда. Как понять матери, которая наблюдала, как любимый сын бегает на свидания со своими первыми девушками, которая мечтала, что рано или поздно она будет сидеть в церкви и плакать, слушая брачные клятвы, а спустя время держать на руках внука или внучку, осознать, что если она и будет присутствовать на свадьбе, то только на официальной церемонии, и в брак сын будет вступать с другим парнем? И ей придется посещать общество родителей геев, держать лицо, когда случайны знакомые спросят, не женился ли ее сын, выслушивать заверения друзей – "мы так и думали, он всегда отличался от других"...

Мама была мамой, рано или поздно она должна была смириться. Отец беспокоил намного больше. Он был человеком строгим, с четкими жизненными установками, моральными принципами христианина, и если уж он заклеймил гомосексуализм, то будет придерживаться этой линии поведения, и переубедить его будет очень сложно.

Франк был готов к решительному поступку, по крайней мере, в этом он себя убеждал, но сомнения не отпускали. Если бы не Давид, он бы не стал даже думать о признании. Нет, Дави не просил Франка рассказать своим родителям об их отношениях. Ах, если бы он просил... Все бы было проще. Как доказать любимому, что он значит для тебя? Чем пожертвовать? Как долго терпеть неопределенность, когда хочется знать, что вы вместе, что это официально, и ваши друзья и семьи обо всем знают...

Ну, друзья знали. И как только не издевались. И самое страшное, что Давид всегда смеялся их шуткам, как будто для него это игра, они просто иногда спят вместе, и нет никаких отношений, и все нормально... Да, такой опыт у него был. Франку иногда становилось страшно от мыслей о том, КАКОЙ именно у Дави был опыт, но как бы его не жгло любопытство, неведение спасало. Такие вещи лучше не знать. Но когда твой любовник походя, между прочим, вспоминает совершенно шокирующие события из своей жизни, и с его точки зрения, это в порядке вещей, то думаешь, насколько ты неопытен и наивен...

Но секс был великолепен. Всегда, в любое время, после любой ссоры, в любом состоянии... Франк никогда раньше не переживал таких божественных оргазмов и не терял контроль над собой так быстро, от одной улыбки. Секс был основой их отношений, всегда качественный и страстный, он примирял и уравнивал, он маскировал все несоответствия и соединял поломанные части в единое целое. Если бы остальные грани отношений Франка и Давида были такими же идеальными...

Как много ожиданий и надежд – но как быстро они разбились...

Целостная натура Франка не терпела неопределенности и полуправды, ему хотелось уверенности в любимом человеке, надежности отношений. Он слишком многим рисковал ради запретного плода. Поставил на карту самую суть своей жизни. И теперь считал, что получает недостаточно, что реальность оказалась хуже фантазий, и их отношения с Давидом еле дотягивают даже до планки "терпимые". Секс спасал ситуацию, но рано или поздно привыкаешь, и что тогда? Давиду понадобится новый источник вдохновения?

Франк мотнул головой, чувствуя, что начинает себя накручивать уже по совершенно другому поводу. Он вернулся к проблеме родителей, но мысли о Давиде не отпускали, и Франк мысленно возвращался к обрывкам их разговоров, к ссорам, к случайным фразам, а потом вспомнил, что Давид как-то спросил:
- А может они догадываются? В большинстве случаев родители догадываются, но не хотят признаться самим себе.
Франк тогда ответил:
- Как они могут догадываться, если я сам полжизни себя убеждал? Встречался с девочками, вел нормальную жизнь... У меня под кроватью лежали только журналы с голыми женщинами, мужиков не было. Откуда им догадаться?
Давид улыбнулся.
- Вообще-то да. Ты такой правильный мальчик. Таким хуже всего принять себя...
- Я же не похож на гея.
Давид взлохматил Франку шевелюру и поучающим тоном сказал:
- Гомосексуализм означает, что человек предпочитает в качестве сексуального партнера представителя своего пола, - и продолжил нормальным тоном: - Вилять бедрами, говорить высоким голосом и краситься не обязательно. К тому же, ты актив.
Франк покачал головой.
- Честно, я не люблю этих разделений. И тусовку не люблю.
Давид улыбнулся.
- Я знаю.
- Но тебе было красиво, когда ты красился, помнишь?
Давид инстинктивно почесал голову и отбросил волосы от лица.
- О нет, в этом я точно не похож на гея, обычно мне все равно, как я выгляжу.
- Ты вообще пришелец, ты ни на кого и ни на что не похож.
- Я похож на твоего парня.
От этих слов Франк расцвел, редко когда Давид говорил хоть что-то, подтверждающее их отношения. И забыл, с чего начался это разговор...

Теперь они сидели рядом на диване и ждали, когда мать Франка вернется. Отложить до возвращения отца или сначала сказать матери? Франк не мог выдержать и спросил Давида:
- Может, сначала матери сказать?
Дави отвлекся от краснобокого яблока на тарелке посреди столика и шепотом ответил:
- Не надо, лучше сразу обоим.
Франк не успокаивался:
- Почему?
Давид объяснил:
- Она решит ничего не говорить твоему отцу.
- Откуда ты знаешь?
- Читал признания в интернете. И у Басти так было.
- У Басти? Раз у Басти так было, то это что – эталон? У всех так должно быть?
- Фрэнки, не заводись. И тише, она же недалеко. Твоя мать.

Франк мысленно проклял Басти, уже в который раз он возникал в разговоре в самые неподходящие моменты. Неужели нельзя понять, что его раздражает, когда Дави вспоминает своего бывшего?

Давид все понимал, отвернулся и взял яблоко.
- Можно, я его пока съем? Голодный как собака, ты хоть успел перекусить с Яном и Тимо...
- Да, конечно, ешь.
Франк смотрел, как Давид сосредоточенно грызет яблоко. Он упорно работал и успел его съесть к приходу матери.
- Так, мои дорогие! О! Давид, ты голоден, правда? Я помню, что ты любишь яблоки. Идемте на кухню, я вас покормлю, вы такие худые. Франк, ты похудел.
- Мама...
- Да, да, и не спорь. Я же вижу.

На кухне, как и везде в доме, царил идеальный порядок. Запахи вкусной еды проникали в коридор, оба парня почувствовали сильный голод и ускорили шаг. Не мешало подкрепиться перед серьезным испытанием. Мама шла впереди, и Дави воспользовался возможностью – сжал руку Франка. Они переглянулись, и Франк ответил Давиду улыбкой, полной благодарности за поддержку. День действительно выдался тяжелым.

3

Поспешив разомкнуть руки, Давид и Франк зашли на кухню. Уютная и со вкусом оформленная, она не была монстром дизайнерской мысли, а местом, где крепкая семья собиралась за едой, и ее жизнь была видна в рисунках и записках на дверце холодильника, в разномастных кружках на полке, в лучших фотографиях на стене...
Франк зашел на кухню, рассматривая знакомые предметы как будто впервые, его мать доставала любимую кружку сына, приберегаемую на возвращения домой, и новую, из сервиза для гостей – для Давида. Она повернулась к парням, которые рассаживались за столом.
- Давид, что ты будешь?
Франк ответил за него:
- Растворимый кофе с молоком, сахара 3 ложки с горкой.
- Да, точно... – Давид улыбался, пряча глаза и неожиданное веселье.

Глупо было сидеть за столом на кухне родного дома, стучать ложкой по блюдцу и ждать, что же будет дальше. Чем больше пытаешься настроиться на тяжелое испытание, тем сильнее хочешь, чтобы оно быстрее закончилось.

Франк спросил:
- А когда папа вернется?

Его мама сидела, подперев рукой голову, и смотрела на сына, выискивая перемены. Что-то было не так, смещено и изменено, какие-то мелочи... Но они ускользали, материнский инстинкт о чем-то кричал, но она отмахивалась от смутных мыслей, делая скидку на усталость от работы и частые переезды, новый жизненный опыт. Вспоминала, как сама пела в детстве в хоре, а потом для семьи на праздниках, на благотворительных концертах. Муж и дети всегда оставались для женщины первоочередной жизненной задачей, и бросить все ради призрачной карьеры казалось глупой затеей. Материнство привязывает, а родить и бросить нянькам или в частные школы-пансионаты не всем позволяет совесть. Мальчикам легче, хотя девушки им уже не уступают...

- Где-то к шести вечера, я ему сейчас позвоню, скажу, что ты приехал, и он поторопится.
- Да, конечно...

Вот, можно начинать. Но слова не хотели произноситься.

Давид пытался поддерживать разговор какими-то ничего не значащими фразами, их беседа с матерью была как шум улицы, естественный, но не воспринимаемый сознанием. Франку хотелось просто встать и все рассказать, но слова Давида заставляли ждать отца. Шесть часов вечера. А сейчас было только полтретьего. Нужно убить немного времени.

Они все разговаривали...

- ...Да, мы тоже там застряли, но ненадолго.
- Давид, а у тебя есть братья или сестры?
- ...отчим подарил на день рождения.

Будет ли она и дальше так радоваться, когда они будут приезжать с Давидом? Изменят ли родители о нем мнение? Он им всегда нравился, впрочем, это нормальная реакция, большинство людей восхищаются талантом Дави и его работоспособностью, ну, и его улыбкой, проникаются доверием и симпатией. О да, ему трудно сопротивляться.

- Погода портится, к вечеру может пойти дождь...
- Мы застали дождь...
- А у меня выросли замечательные розы...
- ...так все говорят. Нет, это не так уж сложно - играть на гитаре...

Придется реже ездить домой. Трудно будет. Франк посмотрел за окно и увидел, что мама купила двух новых гномиков в сад. Они стояли рядышком возле клумбы с георгинами.

- ...купили Франку, но он потом отказался...
- ...красивый сад...

Родителям будет тяжело. Франк был уверен, что его признание их расстроит. Они будут думать, что допустили ошибку в воспитании, сделали что-то не так. Будут винить себя.

- И тогда его отец взял этого котенка...
- ...люблю кошек...

И это только родители... Франк попытался представить семейный праздник с Давидом в роли его парня. Картинка вышла нереальной, как в плохих фильмах. Дед не сможет шутить о том, что две отдельные кровати не помеха, а хорошие бедра девушки - признак ее темперамента...

- Это была его вторая девочка... Как же ее звали?
- ...всё помните!
- ...такое странное имя. Франк, как ее звали?
- Фрэнки!
- Он задумался.

Франк вздрогнул, когда понял, что так увлекся своими мыслями, что не услышал, как мать и Давид его звали. Он решительно положил ложку и сказал:
- Мам, мы поедем в город. Погуляем в парке, там никого нет в такое время, я покажу Давиду замок. Проветримся, пока отец не вернулся.
Она не удивилась, но не хотела отпускать.
- Вы же только с дороги?
- Ну, ты же меня знаешь, я не люблю сидеть в доме.
- Ну, хорошо. Я позвоню, если папа раньше вернется.
Франк кивнул.

Давид поблагодарил за кофе и пошел к выходу. Уже возле двери Франк обернулся на голос матери.
- С тобой все в порядке, сынок?

Она почувствовала!

- Да, все в порядке. Устал немного...

Мать не поверила, но проводила ребят к машине и, когда они уже проехали поворот, вернулась в дом.

Старые каменные ступени спускались вниз, к воде, и заканчивались возле дорожки с рядом скамеек. Франк почти бежал вниз, прыгая через две ступеньки, привычно минуя выщербленные временем места. Давид шел за ним, медленно и неуверенно, держа руки в карманах, и молчал.

Вдалеке какой-то мужчина гулял с собакой, направляясь к тропинке, ведущей вверх, к дороге. Больше никого не было видно. Франк сидел возле воды и смотрел на уток.
- Ты любишь сюда приходить?
Давид подошел и положил ему руку на плечо.
Франк поднял голову.
- Иногда. Чтобы побыть одному.
- Ты же не любишь одиночество?
- Вот поэтому редко.
Давид присел и рядом и тоже посмотрел на воду.
- Я решил подождать отца, как ты сказал.

Франк встал и побрел вдоль берега к маленькому парку, который заканчивался возле моста. Там было приятно гулять, особенно летом. И прятаться. Франка тянуло туда почти неосознанно, чтобы никто не видел их с Давидом, никто не узнал и не рассказал. Почему-то в родном городе гулять вместе со своим парнем было стыдно. Нет, не парнем, другом...
- Фрэнки...
- Да?
Давид шел рядом, все так же, не вынимая рук из карманов.
- Ты переживаешь, и это видно.
- Тебе тоже показалось, что мать поняла?
- Она поняла, что ты чем-то встревожен.
Обмен понимающими взглядами, шум деревьев, тихий гул автомобильной дороги вдалеке...

Парни шли дальше молча. Франк немного впереди, а Давид рассматривал красивую природу, следуя за ним. Красивая арка служила воротами в парк. Тихий, маленький, уютный, заросший кустами...

Франк дошел до конца дорожки, оглянулся по сторонам и свернул влево, ныряя в сплошную листву. Он потянул за собой Давида, и они вышли на маленькую полянку, совсем крошечную. И наконец-то остались одни, совсем близко, и просто стоять и смотреть стало невозможно. Что может лучше помочь расслабиться и отвлечься от переживаний, чем поцелуи? Особенно в таком романтическом месте, как парк, с высокими деревьями, закрывающими небо, создающими ощущение покоя. Мир вокруг тебя сворачивается и перестает вторгаться в сознание, оставляя наедине со своими мыслями и переживаниями, становится так тихо, что начинаешь слышать биение сердца и каждый вздох... Собственные. И любимого.

Франк не успел зафиксировать в памяти тот момент, когда Давид подошел к нему, нет, казалось, их тела притянуло магнитом, и губы соприкоснулись. Движение на уровне инстинкта, потребность слишком сильная, чтобы ее проигнорировать. Обычно для секса им не нужно было ни повода, ни предлога. Время и место. Остаться наедине, и сразу же заняться любовью. Чаще как раз и времени было мало, и вокруг всегда сновали даже не третьи, а все седьмые лишние, и как только парни оставались одни, звучала внутренняя команда, и руки, вместо того, чтобы просто прикасаться, начинали ласкать...

Точно так случилось и в этот раз. Возле воды Франк еще говорил себе, что хочет спокойно обсудить свои тревоги, и поэтому ищет укромное местечко, но, подходя к арке, он уже четко знал, куда идет, и зачем. Он знал, что Давид все понял. Несмотря на то, что он получал явное удовольствие от секса, Давид не был на нем помешан, и в последнее время чаще Франк настаивал и соблазнял. Они уже достаточно долго встречались, и новизна пропала, эрогенные зоны были изучены, любимые позы отработаны.

Поначалу Франка шокировало, что для Давида не существовало никаких табу и никаких ограничений в сексе. Он не подчеркивал свою опытность, не старался показать, что умеет и знает намного больше, но каждый раз, когда они занимались сексом, Франк одновременно и радовался, и злился, ведь кто-то до него успел Дави всему этому научить. Он никогда ни в чем не отказывал, ему нравилось, с парнями это можно знать определенно, а не догадываться, как с девушками.

Но... Чего-то не хватало, хотелось, чтобы Давид соблазнял, говорил, что весь день ждал этого момента и прочую милую чепуху. В реальности вся романтика сводилась к тому, что Франк, безнадежно пытаясь отвлечь любимого от компьютера, опускался на колени и ухитрившись подлезть под стол, расстегивал Давиду брюки и пытался, насколько позволяло ограниченное пространство, немного поласкать ему член. Давид как будто просыпался и начинал реагировать на Франка, с безмерным удивлением рассматривая расстегнутую ширинку...

Для Давида секс был частью распорядка дня. Такое определение придумал Франк однажды, лежа ночью в постели и думая об их отношениях. По сути, проблемы не было. Только неясная неудовлетворенность.

Стоя на маленькой полянке среди густых зарослей кустов и деревьев в парке родного города и целуясь со своим парнем, Франк успешно забыл про все свои переживания, хотя именно тот факт, с кем он целовался, послужил причиной всех проблем. Давид всматривался в лицо Франка, его красивой формы губы, зацелованные и влажные, тянули к себе, и как всегда, когда он не улыбался, несли нежную трогательность и легкую грусть. Улыбка полностью меняла Давида, делала веселым и задорным, но сейчас его серьезное лицо выражало волнение и внимание. Франк провел пальцами по губам любимого и мысленно отругал себя за малодушие. Выбор сделан, будьте добры принять его последствия...

- Легче? – Давид почувствовал перемену во Франке и улыбнулся.

Франк считал, что в целом его парень очень симпатичный, но не особенно заботится о своей внешности и поэтому постоянно ухитряется выглядеть так, что вся его красота остается смазанной и незамеченной, как хорошая песня, спетая плохим певцом...

- Да, спасибо...
- Ты же за этим сюда пошел?
Давид провел пальцами по животу Франка и добрался до паха. И сказал тоном доктора, определившего диагноз:
- Тебе это нужно.
Потом опустился вниз и потерся лицом о ширинку Франка, заглядывая ему в глаза, показывая, что его член - нераздельная собственность Давида, и только он умеет должным образом с ним обращаться.

Вроде бы все замечательно. Минет уж точно прочистит мозги, тем более на свежем воздухе вдали от случайных прохожих. Франк вздохнул и посмотрел на макушку Давида с отросшими очень светлыми корнями, в который раз думая, что не представляет его блондином. Попытался настроиться на секс. Давид расстегнул ремень, и внезапно все пошло не так.
Ощущение неправильности происходящего буквально затопило Франка.
- Дави, извини, не надо. Поднимись.
- Что такое?
Он сам не знал, что такое, трудно было объяснить, ведь обычно именно Франк требовал и соблазнял.
- Это как-то неправильно.
Давид удивленно моргнул, не веря своим ушам.
- Тебе же нравится, когда я настаиваю?
Совершенно верно, нечего ответить...
- Да... Дело не в тебе, а... Место неподходящее. Прости, поднимайся.
Давид встал с колен, а Франк застегнул ремень и поправил футболку.
- Потому что это твой город? Ты боишься, что тебя кто-то увидит?
- Да, и это тоже. Извини.
- Ничего, я понял.

Давид потянулся к Франку, и они обнялись, разделяя чувства преданности и понимания.
- Еще переживаешь?
- Ты мне помог. Очень! – Франк улыбнулся.
- Это нормально, что ты переживаешь так сильно. Твои родители совсем другие, и... Я бы тоже переживал, если бы был на твоем месте.
- Я не настолько храбрый, как ты, Дави.
- Да не, дело не храбрости... Как-то... Они с детства знали. Я просто... ну... сказал то, что и так все знали.
Франк убрал прядь волос с лица Давида и поцеловал его в щеку.
- Ты точно не хочешь? Тут нас никто не видит.
- Нет, лучше не надо.
Вот так, редкий случай, когда Давид проявил инициативу, и что? Инициатива наказуема.
- Поехали домой.
Франк потянул Давида за руку на дорожку.

Делать в парке было больше нечего, парни вышли из своего тайника и пошли к стоянке, где Франк оставил машину. Погуляли, и хватит. Нужно было возвращаться, время шло к шести вечера.

4

Дорога назад заняла мало времени. Когда выезжали со стоянки, Франк заметил знакомого и поспешил сесть в машину, он был совершенно не в настроении общаться, хотя это было не в его правилах.

Франк надеялся увидеть машину отца возле дома, но ее не было. Значит, он задерживается дольше. Разговор откладывался.

После прогулки и ласковых поцелуев перспектива выяснения отношений с родителями уже не так пугала. Франк успокоился и попытался посмотреть на проблему с позитивной стороны. Они же его родители, неужели не смогут понять? Этого просто не может быть.

Мать встретила радостно, небольшой ужин был почти готов. Франк поспешил на кухню, чтобы чем-то помочь, принюхиваясь к ароматам. На горячее было рагу, макароны, а на десерт рулет с ванильным кремом. В холодильнике отыскалось много разных ингредиентов, и Франк предложил придумать еще блюда, ведь они с Давидом очень проголодались. Мама не разрешала, пытаясь вытолкать сына обратно в гостиную, он так редко приезжал, и чтобы еще готовить... Они мило переругивались минут 15, нарезая рулет, готовя соус для макарон, подготавливая столовые приборы.
- Давид любит макароны?
- Да, очень. Он вообще большой любитель всего итальянского.
Мама подмигнула Франку:
- Пицца завоевывает мир?

Оба засмеялись, сравнивая пиццу из доставки с кулинарным шедевром итальянских поваров. Вся семья Франка была переборчива в вопросах еды и славилась своими праздничными обедами, поэтому парню досталось в наследство умение готовить и понимать толк в хорошей еде, чем давно пользовались его друзья.

- Отец звонил?
Мать кивнула.
- Да, он скоро будет, через полчаса. Так что я успела, не нужно мне помогать.
- Мам...
- Да, милый, ты так часто приезжаешь, что я не могу позволить тебе все время провести на кухне.
В хлопотах прошло довольно много времени, и Франк, все подготовив, пошел к оставленному в гостиной Давиду.
- Дави, уже все готово. Скоро отец приедет, и мы...

В гостиной никого не было.

Франк оглянулся по сторонам, пошел дальше по коридору, думая, что Давид зашел в какую-нибудь комнату. Пусто... Может, он вышел во двор? Франк открыл входную дверь, помахал рукой соседу напротив, успокоился, что не видно никаких фанаток, обошел угол дома и увидел Давида на лужайке под большим деревом с краю дворика. Он стоял и смотрел вверх. Солнце опустилось, до темноты еще было далеко, но тени уже падали вечерние. Яркий свет заливал листву дерева, а большая тень от дома закрывала ствол и траву. Фигура Давида, с его черными волосами и в темной одежде, казалось немного зловещей. Запрокинутая голова, опущенные руки... Франк не мог понять, почему у него создалось такое впечатление. Было странно, что Давид ушел из дома. Что он делает? Как будто он совершал какой-то ритуал, молился... Явственно послышался какой-то странный звук, но откуда он шел, определить было трудно. Дерево было абсолютно обычным, высокий старый орех.

Франк вздрогнул и приказал себе успокоиться. Обычно он был довольно спокойным и уравновешенным, но сегодня с самого утра все чувства изменяли ему, равно как и выдержка. Нужно просто подойти и спросить, что случилось.
Франк медленно подошел, оглядываясь на окна, не наблюдает ли за ними мать. Ее не было видно, видимо, еще хлопотала на кухне. Пройдя последние пару метров, Франк остановился возле Давида, который продолжал с таким же упорством всматриваться в крону дерева.

Предчувствуя свой оригинальный вопрос "что ты делаешь?", Франк несмело дернул Давида за руку.
- Дави?
Он не реагировал, и Франк в ошеломлении стоял и тупо смотрел на любимого.
Давид сменил позу, покачался на пятках и спросил, не глядя на Франка:
- У тебя лестница есть?
Почему он это спрашивал?
- Да. В гараже.
- Высокая?
- Метра три.
- Можно попробовать...
Давид разговаривал скорее сам с собой. Франк кашлянул и неуверенно посмотрел на него. Давид взлохматил волосы, осмотрелся и снова поднял голову вверх.
- Интересно, он сам не может спрыгнуть?
- Кто?
- Вон, кот. Смотри слева, на большой ветке.

Франк посмотрел вверх и нервно рассмеялся. На ветке сидел большой незнакомый кот и придушенно мяукал. Непонятно, как он туда вылез, собак, чтобы его испугать, не было.
- Это, наверное, соседский. Перепрыгнул через ограду.
- Такой толстый! Как он вылез по стволу?
Давид искренне восхищался котом-альпинистом.
- Давай, принесем лестницу и снимем его.
Франк кивнул.
- А как ты его увидел?
- Вышел из дома и услышал мяуканье, - ответил Давид на полном серьезе.
- Ты издеваешься. Разве этот звук можно назвать мяуканьем?
Давид почесал подбородок.
- Ну, кот испугался. У него не получалось попадать в ноты.
Франк озадаченно посмотрел на кота, постучал по стволу дерева и услышал, как Давид смеется у него за спиной.
- Выстукиваешь кота? – давясь смехом, проговорил он.
Франк позвал:
- Кити, кити, иди к нам, мы тебя покормим.
- Еще? Он же ходить не сможет!

Давид сгибался от смеха, дергая Франка за рукав, и его заразительному веселью было трудно сопротивляться. Напуганный странными звуками кот, а, может, и соблазненный предложенным кормом, решил совершить спуск. Парни перестали смеяться, с удивлением наблюдая, как бедное животное поставило одну лапу на ствол дерева и со сложным акробатическим трюком упало на землю.
- Лестница уже не нужна, - констатировал Франк.
- Сам спрыгнул, какой умница! Ты его соблазнил, ты умеешь...
- Не понял?
Давид улыбался своей искренней улыбкой, и Франк улыбнулся в ответ, развел руками, и они стояли, наблюдая, как кот, потрясывая толстеньким пузом, направился к фасаду дома.
- Смотри, куда чешет. Точно от соседей. Третий дом от моего, там новые люди поселились, их кот.
Помощь спасателей была больше не нужна.

Разобравшись с котом, парни пошли в дом.
- Я сначала не понял, что ты делаешь, а кота не увидел.
Теперь Давид начал смеяться над мнительностью Франка.
- Такого маленького трудно заметить, конечно.
- Он разноцветный, я не разглядел.
- В камуфляже!
- Все, успокойся, не делай из меня еще большего идиота...

Они стояли возле двери в комнату, служившую одновременно библиотекой, кабинетом и собранием комнатных растений. В большом кресле сидел домашний кот, черный с белой бабочкой на шее, и с видом хозяина осматривал пришельцев.
- Это уже наш, не смейся, ты его должен помнить.
Давид оперся о плечо Франка и смотрел на кота.
- Да, я его помню, но кличку нет. Что-то с музыкой связанное...
- Людвиг. Почему с музыкой?
Давид снова засмеялся.
- Бетховен?
- Что? А...
- Людвиг ван Бетховен?
- Да, точно. Нет. В смысле, кота уже так звали, когда мы его взяли из приюта для животных.
Франк подошел к креслу, взял кота и дал его подержать Давиду.
- Он думает, что не менее знаменит и важен.
- С таким выражением морды – однозначно.

Давид почесывал своими чуткими пальцами кошачью шею и голову, а Франк улыбался его шуткам. Кот пыхтел, парни переглядывались, в доме было тихо, только на кухне слышался голос матери Франка, она разговаривала по телефону.
Давид сел на диван, не выпуская Людвига из рук, а Франк устроился рядом, закинул руку на спинку дивана, полуобнимая, наслаждаясь интимностью момента. Зарылся носом в мягкие волосы Давида, поцеловал в щеку и присоединился к процессу почесывания кота.

Давид поднял голову и посмотрел на Франка.
- Ты романтик. В глубине души.
- Всем хочется любви и тепла...
- Ты умеешь делать... как бы это назвать? Красивые жесты.
- Ничего особенного. Я так привык. Отец до сих пор целует мать каждое утро и когда возвращается домой. Семейные привычки.
- Правильно, тебя так воспитали.
- Хорошо воспитали?
- Очень хорошо...

Давид кивал и смотрел Франку в глаза, а потом неожиданно поцеловал в губы. Напоминание о родителях снова всколыхнуло скрытую нервозность, и требовалась энергетическая подпитка. Франк оторвался от губ Давида, подумал о предстоящем разговоре, и ему захотелось в последний раз прояснить основные моменты.
- Послушай, Дави. Мы сначала поедим, отец расскажет о своих делах, мать о своих, мы о группе, ты ему диск отдашь. Чтобы все поговорили, поели, расслабились. А потом я скажу, что у меня есть важный разговор. Наедине. Ты согласен?
- Без вопросов. – Давид переворачивал пожелавшего полноценного массажа кота. – Сначала вы должны поговорить внутри семьи.
- Да. Я не знаю, как они отреагируют, но по ситуации, если нормально, то я тебя позову, и мы все вместе обсудим вопрос. Можешь рассказать о своей семье... А если нет...
Давид уверенно заявил:
- "Нет" не будет. У тебя нормальные родители.
- Надеюсь.
- Ты еще волнуешься?

Вопрос был деликатным, но после всего их времени вместе можно было переходить к таким вопросам.

- Немного. Но уже больше уверен в себе. Спасибо, Давид.
- Фрэнки, я очень рад помочь.
Они еще раз поцеловались, подтверждая слово делом.
- Дави... – Франку пришла в голову новая мысль. – А куда мать тогда тебя спать положит?
Давид не успел отреагировать – прозвенел входной звонок. Отец Франка вернулся домой.

Мать успела первой и открыла дверь. Франк вышел встречать отца, Давид шел позади, неся влюбчивого Людвига.
- Сынок, вот это неожиданность!
Отец Франка выглядел уставшим, но был очень рад видеть сына.
- Пап, привет!
Они обнялись.
- И твой друг? Давид, добрый день.
- Скорее, вечер. Приятно еще раз встретиться.

Радостные лица, улыбки, объятия... Франк смотрел на отца и не представлял, как скажет ему про свою ориентацию, как вообще такое говорят, как можно такое сказать. Все страхи вернулись. Спокойная уверенность Давида не помогла.

Мама сказала:
- Идемте за стол. Все готово.
- Дорогая, я сыт на неделю вперед. Могу только немного выпить...
- Мальчики, на кухню! Давид, отпусти Людвига, а то он тебе есть не даст.

В этой семье за каждым числилось свое личное место за большим столом, но сегодня он пустовал. Родители Франка сели с торцов, а парни напротив друг друга. Кот улегся в пределах видимости, чтобы терроризировать хозяев взглядом.
Поначалу ужин, или скорее запоздалый обед, шел спокойно. Отец Франка рассказал о событиях дня, о новостях в городе. Франк с Давидом описали съёмки клипа, свежие впечатления, новые опыты. Давид отдал диск с новым клипом, и отец взял его с очень гордым видом.

Разговор плавно тек вокруг этих тем, родители довольно слушали все подробности, шутки и планы, задавали много вопросов. От группы и сенсаций Хайдельберга перешли к котам, и парни рассказали про инцидент с котом на дереве.
- Даже не знаю, чей это кот, - сокрушалась мать Франка. – Жаль, что вы его отпустили, надо было отвезти к ветеринару, может, он что-то себе повредил, когда упал...

Тема котов сменилась темой случайностей и совпадений, рулет был съеден, чай и кофе выпиты, бутылка вина пошла еще раньше, с рагу. А Франк все никак не мог решиться сказать про важный разговор. Он ждал подходящего момента, и их прошло уже много, но слова не хотели произноситься. Его родители устали за день, но все равно сидели и внимательно слушали. Ужин затянулся. Стемнело. Нужно было на что-то решаться.

Мама сказала:
- А как завтра?
- Мы с утра выезжаем.
- Тогда вы с папой еще поговорите, а я пойду приготовлю крайнюю комнату для Давида. Как раз у меня много чистого постельного белья, хотя после тети Аниты и ее семейства это просто удивительно.

Она вышла. Отец сказал:
- Пора закругляться. Я был бы рад еще посидеть, но через полчаса просто засну на стуле, и вы меня не разбудите, ты же знаешь, Франк.
- Да, пап. Хорошо.

Все, сейчас. Франк посмотрел на Давида, который под столом толкнул его ногой, намекая на то, что пришел нужный момент. Франк повернул голову и посмотрел на отца. Он старался поддерживать разговор и быть приветливым, но за всей его радостью от встречи с сыном пряталось скрываемое раздражение и усталость. Дела шли не лучшим образом, и сегодняшний день ничем не помог, проблемы давили. И теперь он должен получить завершающий удар. Франк не мог себя заставить говорить. Просто не мог. Может быть, с утра? Завтра? На свежую голову... Он понимал, что ищет отговорки, что в любое время такая новость будет ударом, это будет трудный разговор, но здравый смысл проигрывал, и Франк молчал.

Его отец поднялся, пожал руку встревоженному Давиду, поцеловал сына в макушку, пожелал спокойной ночи и вышел из комнаты. Давид потребовал объяснений:
- Фрэнки? Почему ты молчал?
Франк положил голову на сложенные руки и сказал:
- Я не смог. Ты видел, какие они уставшие?
Давид покачал головой.
- Завтра будет то же самое. Дело не во времени.
- Может, все-таки... – Франк оборвал фразу на полуслове, потому что услышал шаги матери.

,,ОТРЕЧЕНИЕ''
1

* * *
Сорваться – эффектнее, чем устоять,
Разбить – романтичнее, чем уберечь,
Отречься – приятнее, чем устоять,
И самая легкая вещь – умереть…
* * *
‘’ОТРЕЧЕНИЕ’’
Утром я проснулась в очередной раз от звонка мобильного телефона. Я еле-еле открыла глаза, посмотрела в потолок и стала возить рукой по тумбочке, пытаясь найти телефон. Потом снова закрыла глаза, скидывая с тумбочки все, что там было: книги, новенький будильник и стакан с холодной водой. Я услышала звук разбитого стекла и решила окончательно проснуться. Телефон все звонил и звонил, меня уже стала раздражать эта мелодия. ,,Проклятие, надо поменять эту тупую песню!!!'' -подумала я, скатываясь с кровати вниз и таща за собой одеяло. Я грохнулась на пол, туда, где была разлита вода. Я животом почувствовала что-то холодное и завизжала. Через секунду подпрыгнула на ноги, разглядывая эту ,,лужицу''. ,,Хорошо что не на стекло'' -подумала я, и переступила через воду. Дотянулась рукой до мобильника и нажала на кнопку.
-Алло, -сонным голосом простонала я не разобравшись кто звонит.
-Привет Эми, это я.
-Кто ,,я''?
-Как кто? Кира, твоя подруга. Помнишь такую?
-А, ты, помню конечно. Блин, Кир и приспичило же тебе звонить в такую рань!
-Солнце, сейчас 2 часа дня!
-Что? Серьезно?...Ладно, что случилось?
Кира начала что-то чересчур долго, как всегда, объяснять. Я конечно пропустила все мимо ушей, все время зевая и поддакивая. Услышала только про какой-то концерт и парня по имени Ян. ,,Ну и имя!''-подумала я. В общем из всего ее рассказа я поняла одну вещь-Кира опять втюхалась в какую-нибудь звезду!
-Ну так что, ты согласна? -наконец спросила Кира.
-А? Что?...Да-да, конечно! Ты же меня знаешь.
-Вот поэтому и спрашиваю.
-Кир, ну я же сказала...
-Хорошо, я на тебя надеюсь, потому что это важно для меня.
-Я все поняла.
-Ладно, пока.
Я с облегчением выключила телефон и свалилась на кровать, продолжив спать.
Я проснулась через час. Посмотрела на часы, 15:00. Я подумала: ,,Блин и сколько я могу спать? Какой ужас!''- и опять отрубилась .
Проснулась еще через час. Встала посередине комнаты и стала оглядываться по сторонам. Такого бардака я еще негде не видела! Вся одежда была разбросана по комнате, помятое белье валялось на полу, разлитая вода испачкала коврик...впрочем о том, что творилось на моем столе, лучше вообще промолчать...,,Господи, мама меня кокнет!...Прощай мир!'' В этот момент, как назло, вошла мама. Увидев весь этот бардак, она была в шоке.
-Эми, что это? Я уже неделю прошу тебя тут убраться! Тебе уже 17 лет, а ты не можешь даже постель себе заправить.
-Мам завтра все уберу, честно, -равнодушно ответила я, размахивая в стороны руками.
-Ну да, всегда ты так говоришь! Короче, пока не уберешь, из дома не выйдешь!
-Ну мам...
-И чтоб это было качественно! А не как обычно. Я хочу видеть в полу свое отражение!
-Хорошо.
Мама ушла, а я принялась за уборку.
Через час я закончила, пошла в душ, а потом сразу завтракать(м-да...в 4 часа вечера!...). Позже услышала звонок в дверь. Я накинула халат и пошла открывать .
Это была Кира. Она нереально круто выглядела! Новая юбка и футболка клево смотрелись на ее загорелой коже! Подруга странно на меня смотрела...очень странно...
-Кира,привет! Ты что здесь делаешь?
-Эми, ты почему еще не готова? Концерт через полтора часа!
-Какой концерт?
Подруга разочарованно на меня посмотрела.
-Все ясно. Ты опять меня не слушала!
Я посмотрела в глаза подруге, у меня было ощущение, что она сейчас заплачет. Мне так не хотелось ее расстраивать, ведь она мне как сестра. К тому же я поняла, что в чем-то виновата перед ней...но в чем, не помнила.
-Э-э...концерт...конечно я помню про концерт! -соврала я.
-Тогда почему ты еще не одета?
-Да не волнуйся ты так! Я быстро соберусь. А где концерт-то?
-В клубе ,,Dream''.
-В клубе? Ну Кир!! Ты же знаешь, как я ненавижу этот гламур! Да и ты тоже...что ты там забыла?
-Так там же рок-группа выступать будет, Nevada Tan. Там такой красавчик есть, Ян. Эми мне кажется, я влюбилась!
-Кир, это так на тебя похоже! Первый раз слышу про эту группу.
-Эми, пойдем пожалуйста. Там будет закрытая вечеринка, мне нелегко достались эти билеты. У меня там дядя охранником работает! Пошли, умоляю, для меня это очень важно, я смогу познакомиться с Яном...ну или хотя бы попытаться!
Глаза Киры были наполнены слезами, казалось, что она на колени готова передо мной упасть, только бы я согласилась пойти с ней. У меня не было не малейшего желания тащиться туда, но ради Киры я согласилась - вечер все равно пропадает...
Подруга была готова накинуться на меня от радости, но я ее вовремя остановила, сказав, что если не поторопимся, то опоздаем. Мы вошли в дом и направились в мою комнату. С трудом нашли мои любимые джинсы и футболку. Я оделась, накрасила глаза и пошла отпрашиваться на концерт у мамы. Та с легкостью отпустила меня, так как полностью доверяла и мне и Кире. Она знает ее с семи лет, потому что мы с детства неразлучны. Как сестры-близняшки. Всегда друг друга выручаем и поддерживаем...ну и конечно любим... В общем, мы с Кирой на одной волне.


2


До концерта оставалось пять минут, а мы еще не вышли из дома. Такси поймали быстро и отправились прямо в клуб. Кира всю дорогу нервничала из-за того, что мы опаздываем, а мне приходилось ее всячески успокаивать. Вскоре прибыли к клубу. Кира со всех ног бежала ко входу, так, что на лестнице подвернула ногу и начала стонать. Я засмеялась и помогла ей идти. Войдя в клуб, я не была в особом восторге. Ну что поделать - не люблю я все эти шумные тусовки. Я люблю посидеть дома, послушать какой-нибудь рок, пописать стихи...Одно радует - выступать будет РОК-группа...
Мы поплелись к нашему столику, он находился в самом углу, что расстраивало Киру. Она говорила, что там Ян ее не заметит. Мне же было все равно где сидеть. Оказалось, что концерт еще даже не начинался, хотя народа навалило приличное количество. Но фанатов среди них я не замечала, в основном это были малоизвестные начинающие группы, до которых вообще никому не было дела. Мы уселись за наш столик, заказали коктейли и стали ждать начала концерта. Кира святилась от счастья, смирно ждав, когда же появятся парни. Нам сообщили, что концерт задерживается, потому что гитарист группы до сих пор не появился. ,,Какой козел!’’ -подумала я, но промолчала, чтобы лишний раз не ,,травмировать’’ Киру…хотя из ее рассказа я поняла что Ян-это диджей.
Я не знала чем себя занять, просто сидела и пялилась на пустую сцену.
-Ну когда они уже появятся?-в изнеможении спросила я подругу.
Не успела Кира и ответить, как я заметила яркий свет, освещающий большую сцену. Шестеро парней вышли туда, поприветствовали публику, и начали концерт. Я с облегчением вздохнула и выпила стакан воды - в клубе было нереально жарко.
В глаза мне сразу бросился рэпер, я сразу поняла, что парень яркая личность. Однако потом мой взгляд медленно перевелся на гитариста. При виде него у меня аж глаза загорелись от непонятного чувства. ,,Бред?’’ -подумала я, и хотела спросить его имя у Киры. ,,Она-то уж наверняка знает!’’, но потом передумала, не захотев раскрывать свою симпатию подруге.
-А где же Ян?-спросила я.
-Вон он! -Кира показала пальцем на диджея в маске.
-А почему он в маске? Че клопы заели? –я начала громко смеяться, так, что даже парни со сцены обратили на меня внимание.
Кира покраснела от стыда.
-Ты что дура? Какие клопы?...они же на собаках! -сказав это, Кира тоже начала хохотать, но быстро успокоилась.
Парни со сцены смотрели на нас и сами еле-еле сдерживались от смеха. Успокоившись, я заметила на себе взгляд того самого гитариста. Он был таким пронзительным, будто смотрел сквозь меня и не мог оторваться. Гитарист показался мне каким-то грустным, как будто у него случилась трагедия. С моего лица тоже исчезла улыбка. Наши взгляды пересеклись друг на друге. Мне так хотелось оторваться, но я не могла, он словно манил меня своими красивыми глазами. Парень мне улыбнулся и отвел взгляд на гитару, но я не стала улыбаться в ответ, а просто молча посмотрела вниз.
Через полчаса концерт закончился. Мне даже стало как-то обидно, что он сейчас уйдет вместе со своей группой, и я его больше не увижу…не увижу его голубых глаз…Никогда…Мне стало немного страшно от этой мысли, но вскоре я увидела, как парни спускаются со сцены и садятся за VIP-столик, подальше от нас. Я улыбнулась и вздохнула с облегчением. Словно какой-то груз с сердца упал. Стало так легко. Я поняла, что навсегда запомню этот взгляд, эти глаза, этого гитариста…
От лица Линке (бас-гитарист Nevada Tan):
Концерт прошел отлично. Мы немного устали и решили перекусить, пока будем ждать нашего продюсера. Мы сели за VIP-cтолик. Вскоре к нам подошла стройная молодая официантка в крохотной юбке. Она была вся в моем вкусе. Мы заказали для начала коктейли и салатики, официантка приняла заказ и ушла, умело виляя своей задницей.
-Ммммм….парни, а она ничего, правда? -сказал я, глядя ей вслед.
Я повернулся и заметил, как парни переглянулись, а потом все тупо уставились на меня.
-Ну что я опять сделал? -недоумевая спросил я.
-Тебе еще рано об этом думать! -сказал Фрэнки, после чего каждый из парней дал мне подзатыльник.
Вечно они держат меня за малыша какого-то! Как меня это достало! То:,,Кушай свою кашку Линке!’’, то: ,,Тебе еще рано…’’Надоело это все! Через минуту мне позвонил продюсер и сказал, что задерживается, и чтобы мы не в коем случае никуда не уходили, пока он не придет.
От моего лица:
Через несколько минут официантка вернулась к ребятам. Глядя на Киру мне казалось, что у нее вот-вот слюна накапает, но она сдерживалась…пыталась…Она злостно наблюдала за официанткой, которая только и делала, что крутила задницей перед гитаристом их группы и Яном. Но ни тот ни другой никак не реагировали на нее. Гитарист вообще сидел какой-то загруженный, чем-то недовольный и печальный, все время смотрел вниз. Его длинные черные волосы постоянно спадали парню на лицо, но он даже не обращал на это внимание. Он словно никого не видел перед собой. Мне так хотелось подойти к нему и спросить, почему он грустит…
-Как же здесь жарко! -жаловалась Кира.
-Да-а, а на улице-то осень, и дождик идет…это у тебя наверно от перенапряжения. Расслабься ты…
-Как я могу расслабиться, когда эта дура крутит своей жопой перед Яном? -Кира схватила в руку вилку, надулась и встала из-за столика.
-Э, Кир, ты куда?
-Сейчас вернусь,-она уверенно направилась к столику Nevada Tan.
Я подумала:,,Господи что она делает?’’, и ударила себя по лбу, но останавливать ее я даже не думала. Мне было не до этого…
Я стала наблюдать за действиями своей подруги, она подходила все ближе к официантке. Та стояла спиной к ней и выкладывала напитки с подноса на стол группы. Кира толкнула ее с такой силой, что бедняжка выронила бокал с напитком прямо на белую футболку бас-гитариста, (по-мойму его звали Линке…или Крис…я так и не поняла). От неожиданности парень аж подпрыгнул и завизжал, а Кира быстренько свалила оттуда, чтоб никто не заметил ее. Мне стало так смешно, что я не могла сдержаться. В принципе от Киры этого можно было ожидать -она и не такие штуки вытворяла, поэтому я особо не удивилась…зато посмеялась. Кира по всей видимости сама не ожидала, что сможет сделать это. Она вернулась за наш столик с непонятной физиономией на лице, а потом мы вместе начали хохотать. Потом я взглянула на голубоглазого гитариста - он по-прежнему грустил. Его друг рэпер что-то ему все время говорил, наверно успокаивал, а я никак не могла понять, что с ним происходит.
От лица Линке:
Я был просто в шоке! Какая неуклюжая официантка, а ведь она мне сначала понравилась! Черт, моя любимая футболка! Она теперь в красных пятнах…да еще и в таких некрасивых! Нееееееееет!!!!
Парни ржали на до мной как истерички, мне стало обидно, но я утешил себя тем, что поднос в меня не попал. Официантка стала извиняться, я понял, что ей очень стыдно. Она предложила помощь, чтобы отчистить мою футболку, но я лишь рассмеялся ей в лицо.
-Что вы предлагаете? Персил? Это смешно, идите, мне ничего не надо!
-Извините еще раз, -растеряно повторила девушка.
-Ничего-ничего, с каждым бывает! -я выдавил из себя фальшивую улыбку, хотя на самом деле был готов ее расстрелять!
-Хорошо, я тогда сейчас принесу ваши салаты!
-Да, идите, -ответил Тимо и официантка ушла.
Моя фальшивая улыбка медленно сползла с лица. Я надел пиджак, чтобы скрыть свой ,,позор’’. Парни со смеха чуть ли со стульев не попадали.
-Придурки!-возмутился я. -Вот Давид-человек, не ржет как идиот! Не то что вы! Да Давид? -я пожал его по плечу, но он даже не пошевелился.
-Не трогай его, ему сейчас не до смеха,-серьезно ответил Тимо.
Я понял, что с Давидом что-то случилось, о чем никто кроме его лучшего друга - Тимо не знает. Он за весь вечер ни разу не улыбнулся, все время какой-то загруженный. Но я не стал его беспокоить, посчитал, что так будет лучше. Тимо ему весь день что-то говорил, наверно приободрял как-то, помогал забыть о проблеме. М-да, Тимо это умеет! Но все-таки мне было интересно, что случилось с Дави.